 |
Рассказы |
|
|
Энтомологическое детство Морфо
Однажды на какую-то стодневку в нашу школу приехал моряк. Повыступал, рассказал о переходе экватора, а потом презентовал школе 2 деревянные застекленные коробки. Наша учительница биологии взяла их и спрятала в подсобку, никому не показала. Однажды мне довелось попасть в эту подсобку. Коробки я увидел сразу, они стояли прямо на столе. Заглянув в верхнюю, я получил, наверное, самый большой шок в жизни. В коробке было 5 тропических бабочек, расправленных по всем правилам, с этикетками. Я никогда не видел до этого тропических бабочек. Если бы я увидел четырех из них (кроме одной, о которой речь), я бы наверное восхитился. Я бы, возможно, не поверил своим глазам, оценив 17-сантиметровый размах австралийского парусника. Я был бы потрясен видом относительно некрупной бабочки из Сомали, крылья которой меняли цвет от темно-фиолетового до черного, в зависимости от того, под каким углом смотреть. И наверное, я бы навсегда сохранил в памяти тончайший узор мадагаскарской нимфалиды, или полупрозрачные оконца молочно-белого с радужным отливом оттенка на каплевидных передних крыльях геликониды. Так могло, так должно было случиться. Но не случилось. Потому что в коробке была пятая бабочка, подписанная как Morpho cypris. Морфо Киприда. Она-то и вызвала у меня шоковое состояние. Ничего подобного я просто не мог себе даже представить.
У нее было крошечное, практически незаметное тельце. Не более полутора сантиметров в длину, подходящее, наверное, для бабочки с 4-5 сантиметровым размахом крыльев. Но на самом деле крылья были огромные, широкие, невероятно "благородной" формы, почти 14 сантиметров в размахе. В дальний уголок сознания проник вопрос — как бабочка способна ими управлять — ведь это все равно, что, скажем, оснастить лыжника 5-метровыми лыжами и такого же размера палками. Но в тот момент вопрос так и остался в дальнем уголке. Я смотрел на эти крылья. Их цвет невозможно описать. На самом деле цвета как такового нет — окраска бабочки целиком оптическая, основанная на преломлении света. В тот момент цвет вызывал в памяти осеннее чистое небо в яркий солнечный день. Глубокий насыщенный голубой, с едва заметными белыми узорными "облаками". Но такой цвет был только у правых крыльев. Левая половина бабочки сверкала, как полированное, чуть матовое серебро. Я чуть-чуть повернул голову. Тут же серебро, как будто мгновенно расплавившись, "перетекло" на правую сторону, зато левая потонула в глубоком темно-фиолетовом. Я снова изменил положение головы, посмотрел на бабочку прямо сверху. Обе половины засверкали ослепительным сине-зеленым. Дрожащей рукой я провел в воздухе над коробкой, и увидел, как на руке пляшут отбрасываемые крыльями разноцветные зайчики... Не помню, сколько времени я так провел.
Я "подсел", это было очевидно сразу. Я догадался, почему у бабочки такое название. Я достал во всех известных библиотеках всю литературу, где хотя бы упоминались морфиды. Я вырезAл из фольги морфид и раскрашивал их фломастером. Я выл, как голодная гиена, когда читал скандально известную книгу Эжена Ле-Мульта "Моя охота за бабочками". Там он, в частности, описывает, как в ОДНО УТРО поймал 27 морфид, используя первую, как приманку. Достать настоящую морфиду в то время было невозможно, я тогда еще не знал, что существует "черный рынок", не был знаком с коллекционерами, могущими свести меня с торговцами... В общем, в то время у меня возникла эта болезнь. Острая ее форма перешла в хроническую только через 7 или 8 лет. Когда мне было уже за двадцать, я смог раздобыть себе двух самцов Morpho didius и одного Morpho menelaus, но Киприду достать так и не удалось. Говорят, они стали очень редкими.
Раньше морфид считали с подсемейством нимфалид, из-за сходства в строении передних ног. Отвлекаясь, замечу — я НИКОГДА не понимал, на основе чего классифицируют насекомых, в том числе и крупные таксоны. Что важнее — строение ног, гениталий, наличие или отсутствие кубитальной жилки, рисунок? Черт его знает. Могу по секрету сказать, что большинство энтомологов так же недоумевает по этому поводу. Так или иначе, в конце-концов морфидам отвели особое семейство — Morphidae. Оно включает в себя около 60 видов. Самые известные — Ретенор, Менелай, Дидиус, Евгения, Эга, Адонис, Гекуба, Аврора... Все они распространены только в Южной Америке, от Перу до Аргентины, больше всего их в Бразилии. Практически всем видам свойственен резкий половой диморфизм. Самки обычно гораздо крупнее самцов (у некоторых — до 25 сантиметров в размахе!) и окрашены в коричневые, охристо-желтые и красноватые тона. Самцы — почти все имеют оптическую, отражающую окраску. Некоторые кажутся белыми, некоторые — зелеными, но почти у всех присутствует какой-либо оттенок синего или голубого. Бабочки обычно летают на огромной высоте, до 60-70 метров, над кронами деревьев, и изредка спускаются к земле только для того, чтобы попить воды из луж. Говорят, летящая морфида так сверкает в лучах солнца, что увидеть ее можно за 2 километра. Пожалуй, я до сих пор болею этим семейством. Я считаю морфид самыми красивыми бабочками мира, красивее орнитоптер. Впрочем, возможно, сказывается то первое впечатление, в школьной биологической подсобке. И мне по-прежнему хочется сьездить в Южную Америку, чтобы взглянуть на них живьем. Один я, конечно, не поеду, но если найдется правильная компания — хоть завтра. Gene
|
